Нет результатов
лонгрид

Галина Кожемякина: «Глава Сургутского района говорил про меня: «Мы ее через дверь выставляем, а она в окно лезет»

Основатель и председатель общественной организации «Многодетки из Югры» Галина Степановна Кожемякина — человек, не понаслышке знающий, с какими проблемами приходится сталкиваться многодетным и замещающим семьям.

В беседе с «Югорским снегирем» она поделилась историей своего пути к приемному родительству и рассказала, почему деятельность «Многодеток» так важна.

0
2721
Фото: Александр Шумай

«Я хочу, я буду, я стану»

Галина Степановна, давайте сразу к делу. Насколько мне известно, вы — мать многодетная. А сколько у вас детей?

В нашей семье семеро детей.

Сколько из них приемных, сколько своих?

Четверо кровных, трое приемных.

Сложно справляться, когда у вас буквально — «семеро по лавочкам»?

Вы знаете, нет, не сложно. Старшие сыновья уже взрослые, они очень помогают, хотя и живут сейчас в Тюмени. Вообще, самое главное — это правильно распределить, кто из детей что делает, кто за кем присматривает.

Не могу не спросить о вашей мотивации. Что подвигло вас стать приемной мамой?

Знаете, к этому мы шли очень долго. Как общественник, в конце 2011 года я ездила с представителями опеки Сургутского района в Нижневартовск. Там поднималось очень много разных вопросов, в том числе по опеке и попечительству, по многодетным семьям.

Вы уже тогда занимались этим вопросом?

Да, наша общественная организация официально существует с 2010 года. Когда мы ехали обратно, начальник опеки сказала: «Галина Степановна, у вас хорошая организация, хорошая семья, мы все про вас знаем. Вам прямо можно принять деток в семью». На тот момент без опеки было очень много детей. На что я ответила, что подобные решения не принимаются одним днем — «я хочу, я буду, я стану».

Дома я передала нашу беседу супругу. Он меня выслушал не перебивая, и на этом разговор на тот момент закончился. Но, знаете, как-то ненавязчиво с тех пор — как ни включим телевизор, там вечно про детские дома, про приемные семьи, про опеку.

Работают коллеги.

То ли мы раньше не обращали внимание, то ли что, не знаю. Потом уже муж вернулся к этому разговору: «Смотри, сколько много деток в детских домах. Интересно, как обстоят дела у нас в округе?» Я ответила, что точно знаю, что детские дома есть в Урае, в Нижневартовске, и тогда еще был в Нефтеюганске. Так что, говорю, наверное, много. Мы поговорили, и на этом снова как бы все.

Беседа в офисе Региональной общественной организации ХМАО-Югры многодетных и замещающих семей «Многодетки из Югры». Фото: А. Шумай
Беседа в офисе Региональной общественной организации ХМАО-Югры многодетных и замещающих семей «Многодетки из Югры». Фото: А. Шумай

С чего начать

Позже, летом 2012 года, включаем в очередной раз телевизор, и там опять говорят про детские дома, именно про наш Ханты-Мансийский округ. Показывают, как детки живут в семьях, как они счастливы, что их смогли найти родители. Мы друг на друга молча посмотрели, и я говорю: «Что, я звоню в опеку?» Он кивнул. Несмотря на то, что это был вечер, я тут же позвонила начальнику опеки: «Можно мы завтра к вам приедем? По тому вопросу, который мы обсуждали, когда ехали из Нижневартовска». Она говорит: «Конечно!» Мы на утро поехали.

Ранее мы ничего не знали о приемной или об опекаемой семье — я просто не отслеживала эту информацию. Но в душе у меня возникло — я могу сделать семью счастливой, осчастливить детей. Мы приехали, к нам пригласили специалистов, которые все нам рассказали. Но для начала, говорят, надо пройти обучение. Супруг отвечает: «Надо — пройдем».

Обучение необходимо даже если у вас собственные дети есть?

Да, его нужно пройти в обязательном порядке.

Далее нам дали всю информацию, перечень документов, которые мы должны собирать в процессе, — медкомиссия, различные справки. Очень большой список документов, но несложный. Закончив обучение, мы отвезли документы в Сургут и получили удостоверение, что можем являться приемной семьей. Вопрос за малым — где искать детей? Нам сказали — вот сайты, смотрите прямо там. Мы с супругом очень долго сидели просматривали их. Параллельно раз уже приняли такое решение, он на одном компьютере, я на другом. Я бы всех забрала! Но, к сожалению, никак.

Галина Степановна и Олег Георгиевич Кожемякины. Фото: из семейного архива Г. Кожемякиной
Галина Степановна и Олег Георгиевич Кожемякины. Фото: из семейного архива Г. Кожемякиной

Первое знакомство

Несколько раз звонили региональным операторам. Тут — одно, там — другое, много деток-инвалидов. Конечно, хочется в семью взять ребенка, чтобы не пострадали и свои старшие, чтобы их потом не обделить, что внимание все этим деткам.

Я звоню в Нижневартовск, Елене Владимировне Немчиновой [Заместитель директора начальник Управления опеки и попечительства Департамента социального развития Ханты-Мансийского автономного округа Югры. — Прим. ред.]. Говорю: «Елена Владимировна, помогите. Мы оформили все документы, пересмотрели столько сайтов, чтобы деток найти, и никак».

Она говорит: «Позвоните в Урай». В детском доме Урая мне отвечают: «Да, есть у нас детки, которых мы еще не успели в базу данных внести. Мы вам можем сбросить их фотографии и анкеты».

Прислали нам фотографии наших мальчиков — одному 4,5 года, другому еще трех нет. На тот момент они находились в детском доме уже полтора года.

Это был февраль. Пока мы получили разрешение на знакомство с детками, наступила весна. Мы поехали в Урай 12 марта вместе с младшей дочкой Машей, которой было 4,5 года. Старшая — 7-летняя Настя — оставалась дома.

Приезжаем в опеку, сдаем свои документы, а нам говорят: «Сегодня у одного из мальчиков день рождения, 3 года». Мы поехали, купили подарки, купили фрукты.

Приехали в детский дом, начали разговаривать с директором, посмотрели документы. Нам рассказали, по какой причине дети находятся в детском доме, зачитали решение суда — жестокое обращение, очень много всего. Нас сразу предупредили, что дети очень замкнуты и боятся всех, особенно мужчин. Мы были готовы к тому, что им надо будет дать время привыкнуть к нам.

Привели к нам малышей. Заходят два ребеночка. С такими глазками перепуганными, что просто не передать. Держат друг друга за ручки, смотрят на всех — а там, естественно, соцпедагог, специалисты, психолог и мы. Маша, которой рассказали, что у младшего мальчика сегодня день рождения, хватает один подарок — машинку на пульте управления — и отдает его в руки малыша. Потом второму. Они стоят и не знают, что с этим делать. Мой муж говорит: «Идите сюда, идите, я вам открою».

Ко мне подошел Вадим, именинник, а к папе — Максим, старший. Олег говорит: «Иди ко мне», — и посадил его на колени. А Вадим ко мне сел. Сразу. Я подняла глаза, посмотрела на специалистов. Директор плакал. Оттого, что нам сказали, что они всего боятся, а к нам пошли сразу. Мы открыли им машинки, а они не знают, что делать. Маша дала один пульт мне, второй — папе. Машинки ездят, дети начали бегать. Кабинет большой, они по нему все вместе дружно бегают, лазают, смеются. Нам работники говорят, что такого смеха от них никогда не слышали.

Нас оставили с ними пообщаться. Я говорю: «Вадимушка, иди сюда. Как тебя зовут?»«Адим». — «А как братика зовут?»«Асим». «Вы хотите с нами поехать?» Они кивают. Я отвечаю: «Мы сейчас поедем домой, а потом за вами приедем».

Деток увели. Я говорю: «Мы будем оформлять документы, заберем этих детей с собой». Нам говорят: «Но вы понимаете, что у них много медицинских проблем?» Я отвечаю: «Не лежит же ребенок? Не лежит. А остальное — соцзапущенность, педагогическая запущенность — ничего страшного». Дети, конечно, были очень запущенные. Помимо прочего, они практически не дышали — так сильно были носики заложены.

Максим и Вадим

1 апреля мы приехали забирать мальчишек.

Как отнеслись старшие дети?

Когда мы приехали домой после знакомства с мальчиками, сразу сказали старшей дочке: «Настенька, у вас будет два братика. Ты рада?» А она у нас девочка такая, считает себя за старшую, за младшей всегда ухаживала. Мы ей фотографии показали, Маша рассказала, как они играли, какие они веселые, дружные.

Старшим сыновьям, которые в то время были студентами и играли в футбольном клубе «МФК Тюмень», о желании взять детей сказали, конечно, еще когда только принимали это решение. На что они ответили, что это наш выбор, наше решение, а они готовы помогать всем, чем смогут.

Итак, 1 апреля вы забрали мальчиков. С какими сложностями вы столкнулись в первую очередь, приняв в семью детей, которые, по сути, никогда с такой атмосферой не были знакомы?

Самым тяжелым было вывести их на улицу.

Погулять с другими детьми?

Вообще — просто вывести на улицу. Они боялись всего, даже безобидных котят и щенков. Они сидели на окошке, смотрели на улицу. Я говорю: «Мальчики, пойдем гулять Они головой машут — «нет». Они боялись людей, они боялись животных. Они боялись всего, что двигается. Я не могла понять, почему.

А позже, спустя какое-то время, они рассказывали, почему? Может, какие-то воспоминания?

Буквально недавно… Сейчас Максимке 12 лет, а говорить об этом он мне начал, наверное, лет в 10,5. До этого я его несколько раз пыталась вывести на разговор, но он не отвечал, замыкался. Когда он пошел в первый класс, я у него спросила, какое впечатление у него от учительницы. Он ответил: «Мама, она очень похожа на ту тетю, которая была у нас в детском доме». — Там, наверное, тоже было не все сладко-гладко.

Я сразу с учительницей об этом поговорила, она подтвердила, что ощущает его некоторую зажатость, испуг. Я объяснила ей их ситуацию, после чего она изменила свой подход и нашла общий язык с Максимом.

Позже он признался мне: «Мам, нас обижали. Я даже помню, что когда Вадимка был маленький и плакал, папа его брал, кидал, или котенка на него кидал». То есть корни страха еще из кровной семьи росли.

Я так понимаю, родителей лишили родительских прав?

Да, за жестокое обращение с детьми. Сначала папу, а потом, спустя какое-то время, и маму.

Сейчас дети ничего не боятся, раскрепощенные. Но в тот момент, когда они к нам приехали, они практически не разговаривали. Мы с ними занимались, я их оформила в детский сад. Буквально через полгода они говорили лучше, чем дети их возраста. Потому что общение, внимание, поездки — все для них. В 2013 году, сразу, как мы их забрали, повезли в больницу в Нижневартовск, потому что нужно было что-то делать с их носиками. Аденоиды, гланды — все вылечили. Наши детки стали дышать как положено, полной грудью.

Мальчики раскрылись, как два цветочка. Так что, слава Богу, все хорошо.

Младшие сыновья.Фото: из семейного архива Г. Кожемякиной
Младшие сыновья. Фото: из семейного архива Г. Кожемякиной

Семь Я

Вы сказали, что у вас семеро детей… Сейчас сижу, считаю: двое старших в Тюмени, две дочери, Вадим и Максим...

Кого-то не хватает? [Смеется. — Прим. ред.] В мае 2014 года мне позвонили из органов опеки и сказали: «Галина Степановна, есть очень хороший мальчик, Арсений. Правда, он маленький, ему еще годика нет. Но мы очень хотим, чтобы он попал в вашу семью».

Прислали нам фотографию. Такой мальчонка — одни глазки чего стоят! Я говорю: «Хорошо, мы поедем, посмотрим».

На тот момент он находился в больнице в Сургуте, на обследовании. Ему был почти год, он не ходил. Просто сидел, игрался. Мы поехали знакомиться вместе со всеми детьми: Настей, Машей, Вадимом и Максимом. Нам всем разрешили зайти, дети поиграли.

Потом нам сказали, что к нему много кто заходил, и он всех отпускал без проблем, но когда мы ушли — расплакался.

Я позвонила в опеку, говорю: «Готовьте документы». Наши документы были практически готовы. Приехали и забрали его к себе в семью.

Галина Степановна, слушаю вас, и создается впечатление, что дети легко адаптировались в семье. Но бывали ли моменты, когда руки опускались, когда вы понимали — «не тяну»?

Вы знаете, нет. Абсолютно. Потому что, во-первых, у меня очень большая поддержка. Один — не тянет. А мы все вместе, дружно, и супруг в одной борозде со мной. Помощь от него очень большая! Он с ними везде. У нас не было такого, чтобы мы сказали «У нас не получается, мы не можем, зачем мы это сделали». Даже мыслей таких не было. Мы правильно сделали. Мы приняли правильное решение. Дети у нас — наши дети.

Я говорю, как есть, потому что знаю семьи, где действительно бывало такое, что опускались руки, особенно у мам. Потому что папа — ну, папа папа, который может сказать: «Это твое решение». А мама все на себе тянет. А это тяжело, реально!

В продолжение разговора о детях и учитывая коррективы, внесенные в нашу жизнь 2020 годом, как пандемия отразилась на вашей семье? То же онлайн-обучение — школьников много, а компьютер один, например.

Да, знаете, было такое. На тот момент у нас было четыре школьника — Арсений только в этом году пошел в первый класс. Временами было непросто, но в таком плане: подключаемся — то выбивает, то не можем зайти, то ребенок сделал задание — выбило, все пропало. Ребенок плачет, нервничает, я тоже переживаю и одновременно успокаиваю. Понимаю, что им тяжело, что дети не готовы к этому. Проблемы с ноутбуками, телефонами у нас нет — каждый ребенок с телефоном, дома два ноутбука, один компьютер.

Сейчас жизнь такая, как без гаджетов, как дети без связи. Они на тренировки ходят, должны мне отзваниваться, что пришли.

Не только чтобы мы были в курсе, но и они чтобы знали, что мы всегда с ними на связи.

Арсений — первоклассник.Фото: из семейного архива Г. Кожемякиной
Арсений — первоклассник. Фото: из семейного архива Г. Кожемякиной

Многодетные «Многодетки»

«Многодетки Югры». Что это за организация? Это ваша основная работа или хобби?

Эту историю надо начать издалека.

В 2008 году меня, на тот момент просто как многодетную маму, отправили в составе делегации Сургутского района в Ханты-Мансийск на мероприятие, посвященное Дню матери. На празднике в том числе проходило награждение многодетных мам округа. Но из Сургутского района не было награждено ни одной мамы. И я подумала — как так?

По возвращении с праздника я встретилась с Дмитрием Васильевичем Макущенко [Глава Сургутского района в 2004–2014 годах. — Прим. ред.]. Поблагодарила за поездку, и говорю: «Только стало обидно — что, у нас в Сургутском районе нет мам, которых можно наградить?» На что он мне отвечает, что не может знать про всех многодетных мам Сургутского района: «Создавайте общественную организацию, и будьте в курсе. Мы вам поможем!»

Но сразу на общественную организацию я не решилась. Создала клуб многодетных семей.

Как клуб по интересам?

Да, собрание единомышленников. Участвовать где-то мы не могли; какие-то вопросы задать — нам скажут: «Обращайтесь в соцзащиту». И в конце-концов мы решились.

Собрались пять активных многодетных мам, готовых посвятить свое время общественному движению. Первый вопрос — как назовем организацию?

Тогда уже были «Одноклассники», и мы решили запустить опрос среди населения. Не поверите, но название «Многодетки из Югры» придумали дети. Вариантов было много разных, но почему-то именно это запало всем в душу.

Провели собрание, утвердили устав — а, надо сказать, мамы многодетные у нас как на подбор — очень грамотные, образованные, так что особых затруднений юридические вопросы не вызвали. С помощью администрации Сургутского района — большое им спасибо за это! — отправили документы в Ханты-Мансийск. И нас зарегистрировали как лянторскую городскую общественную организацию «Многодетки из Югры».

Сейчас, я так понимаю, форма немного изменилась?

Да. На протяжении тех девяти лет, когда мы были лянторской городской организацией, мы проводили очень много мероприятий. Но охватить мы могли только Лянтор, на другие муниципалитеты просто не было выхода. Кроме того, работали мы только с многодетными семьями. А так как у нас в многодетных семьях есть и приемные дети, то мы, проведя переговоры с опекой, решили вносить изменения в устав — без этого было никак.

Опять же, с помощью Сургутского района, отправили документы на регистрацию в Ханты-Мансийск, и стали Региональной общественной организацией многодетных и замещающих семей.

Какие самые большие, значимые достижения, результаты деятельности вашей организации за все время вы можете выделить?

Во-первых, объединение многодетных семей Лянтора. Во-вторых, первоклассники всех членов общественной организации — а их у нас плюс-минус сто человек — ежегодно получают подарки на 1 сентября.

Кроме того, мы проводим много мероприятий для детей ежегодных, ежемесячных, ежеквартальных, в том числе и новогодние. Участие в них для наших детей совершенно бесплатно. А это, знаете, немаловажно. Когда приезжали к нам коллективы с цирковыми, театральными постановками, мы всегда шли договариваться о бесплатных местах для детей.

Охватываем мы именно детей членов общественной организации. Дополнительная мотивация для родителей. «Хотите, чтобы ваши детки ходили на мероприятия? Вступайте в организацию!»

Сейчас, в пандемию, какие основные приоритеты у организации?

В связи с пандемией у нас на данный момент больше информационная, разъяснительная работа. Очень много помогаем с документами. Сейчас, например, нет прямого приема в отделе социальных выплат — нельзя просто приехать и поговорить со специалистом. Выходим на начальника отдела, помогаем решить все вопросы.

«Многодетки из Югры» на первомайской демонстрации. Фото: из архива Г. Кожемякиной
«Многодетки из Югры» на первомайской демонстрации. Фото: из архива Г. Кожемякиной

«Кто, если не мы?»

Про Сургутский район. Почему вы выбрали жить здесь, возникали ли когда-нибудь мысли уехать?

Я приехала в Лянтор еще в 1986 году молодой девчонкой. Как и все — ненадолго, поработать, заработать, а потом уехать на большую землю. Но к сожалению, или к счастью остаются здесь многие. В том числе и я. Здесь я нашла свою судьбу, здесь вышла замуж. Уезжать отсюда мы не планируем. Было одно время, еще до приемной семьи когда произошла ликвидация предприятия, где я работала, а супруга уволили из-за сокращения штата. И остались мы два безработных. Старшие дети звали нас к себе в Тюмень. И мы были готовы поехать. Выставили квартиру на продажу, но она никак не продавалась. Покупатели приходят, смотрят, всем нравится, но у кого с ипотекой не получается, у кого что. Не пускал нас Сургутский район. Мы остались здесь.

Как вы оцениваете работу властей Сургутского района именно в направлении вашей, социальной работы?

Знаете, я очень благодарна главе Сургутского района Андрею Александровичу Трубецкому и руководителям администрации всех уровней. Все они прислушиваются к нашим предложениям, принимают их, помогают нам, как могут.

У «Многодеток» налажены отношения со всеми, нас приглашают на мероприятия. Я не могу назвать кого-то, кто от нас отмахивается или не слышит.

Первое время, пока нас не знали, было тяжело пробиться, конечно. Я еще даже помню, как Сергей Александрович Черкашин [Глава Сургутского района в 2014–2016 годах. — Прим. ред.] говорил обо мне: «Честно в самом добром смысле — мы ее через дверь выставляем, а она в окно лезет». Понимаете, пусть это не мне надо. У меня есть моя большая дружная семья, мне ее достаточно. Но если я оставлю эту деятельность, то кто поможет тем семьям, которые не могут за себя постоять, которых я должна опекать? А им реально нужна помощь.

0 комментариев

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться